Vėlų 1996 m. balandžio 21-osios vakarą per teroristinį Rusijos slaptųjų tarnybos išpuolį žuvo pirmasis Čečėnijos Ičcherijos prezidentas generolas Džocharas Dudajevas.
Raketos į D. Dudajevą buvo nukreiptos tada, kai jis kalbėjo palydovinio ryšio telefonu negyvenamojoje teritorijoje Čečėnijos vakaruose.
Liudytojų teigimu, įsakymą sunaikinti D. Dudajevą pasirašęs Rusijos Federacijos prezidentas B.Jelcinas žinią apie D. Dudajevo mirtį sutiko kaip „šventę“. Teroristinio išpuolio organizatorius ir vykdytojus B. Jelcinas asmeniškai apdovanojo auksinėmis Rusijos didvyrių žvaigždėmis (daugiau apie išpuolį skaitykite ČIA).
Rusijos vadovybė tikėjosi, kad nužudžius D. Dudajevą (tai buvo jau ketvirtasis pasikėsinimas į jo gyvybę) čečėnų pasipriešinimas ims slopti ir karas greitai baigsis. Tačiau vėlesni įvykiai parodė, kad Kremliaus viltys buvo nepagrįstos – okupantai buvo išvaryti iš Čečėnijos, o konfliktas buvo „užšaldytas“ 1996 m. rugpjūčio 31 d. pasirašius paliaubas. Tačiau 1999 m. spalio 4 d. Rusijos kariuomenė ir vėl įžengė į Ičkerijos Čečėnų Respublikos teritoriją – prasidėjo Antrasis Čečėnijos karas.
Vikipedijos duomeniminis, vien pirmajame Čečėnijos kare žuvo 46 500 žmonių, ne minimaliais skaičiavimais aukų skaičiai gali siekti nuo 80 000 iki 100 000 žuvusiųjų.
Nuotraukoje – Džocharas Dudajevas kalbasi palydoviniu telefonu su Rusijos dūmos deputatu Konstantinu Borovojumi. Išgirdęs raketos garsą, profesionalus pilotas ir kariškis pažvelgė aukštyn ir, įvertinęs padėtį, net nepajudėjo – savo mirtį sutiko oriai.
Pagerbdami legendinį čečėnų tautos lyderį, jo kovą už savo tautos laisvę, skelbiame jo poemą „Likime, grąžink man laisvės dvasią!“, sukurtą 1983 m. Tokią formą pasidalyti nuojautomis apie savo ateitį Džocharas Dudajevas, nors pats ir nelaikė savęs poetu, rinkosi sąmoningai..
Atsiprašome, tačiau kol kas eilėraštį skelbiame tik originalo kalba. Kviečiame atsiliepti talkininkus, kurie imtųsi šią poemą išversti ir į lietuvių kalbą.
Джохар Дудаев: „Судьба, верни мне дух свободы!“
Я не поэт,
Об этом даже спору нет…
Но, коль известно всем давно,
Что поэтическое слово,
В сто крат доходчивей иных,
Тогда и мне немудрено,
Попробовать нестройный стих,
Чтоб пламя сердца передать…
С рожденья грезил быть, я вольным:
Рассвет встречать в родных горах,
С широкой буркой на плечах,
Взирать с утеса, гор громадных,
Ущелья диких, быстрых рек,
Все, чем возвышен человек…
С закатом, с шашкою в руке,
На быстроногом скакуне,
Мчаться, по полям раздольным,
Себя героем представлять,
Разить врагов ударом метким
И родину освобождать.
В изгнанье тяжком, диком, мрачном,
Средь голода, болезней, тьмы,
Еще в младенческой груди
Таил я дерзкие мечты…
И ненависть вздымала грудь.
Как – будто мог я зачерпнуть,
Одним движением руки,
Всю нечисть из-за стен Кремля,
Ударить оземь так, плашмя!
Чтоб дух последний испустили,
Глаза поганые закрыли.
За что? – я спрашивал себя:
Рожденный вольным,
Жил в неволе?
Всем сердцем родину любя,
Изгнанником в чужом краю,
Я в угнетенье должен быть?
Ужель смирит душа меня,
С судьбой покорного раба?
Неужто суждено нам здесь,
Могилу братскую обресть?
И, не покинув, смертный стан,
Мрачный край сей, Казахстан,
Похоронит мой народ,
Возведя на эшафот?
Я был понять еще не в силах,
Источник дерзких дум тогда,
Что кровь струится в моих жилах,
Та, что отцами пролита…
Кто душу мог понять юнца,
В ком кровь кипела без конца,
В ком жар свободы воспылал,
К отмщенью, к прошлому взывал…
Голодной степи целину,
Я был готов зубами грызть,
Чтоб жажду мести утолить…
О, эта сила вдохновенья!
Слаще райской птицы пенья!
В ней слышен топот лошадей,
Неровный треск костров тревожных,
Эхом, мечущейся зов,
Скачки храбрых удальцов,
Намаза утреннего хор,
Гортанный горский разговор…
Неугасим мятежный дух,
Затаившийся в сердцах,
Услышав с гор воинства крик,
На бой готовы в тот же миг!
Но тяжела рука москвитов,
Затмила варваров и бритов,
И восточного вандала,
И походы Чингиз-хана…
Указы русского престола,
Закрыты ныне под замками,
Где росчерком одним пера,
Решалась горская судьба!
Посланец царского престола,
Новоявленный сардал,
Наместник дерзкого Кавказа,
Ермолов – русский генерал.
Нахмурив брови, стиснув зубы,
Громоподобно возглашал..
„Клочок земли и горсть людей!
Под носом русского престола,
Дерзнуть посмели на свободу?
Уж покажу дикому сброду!
С тюрьмы начну я строить крепость,
Леса все вырублю окрест…
И положу на том я крест!”
Исполнил свой он приговор…
Теперь в обличье генерала,
Бюст гипсовый стоит, как вор,
Вокруг колючкой обнесен,
Сокрытый от людского взора,
Флага русского позор!
Прошли года… Другой сардал,
В Кремле на троне восседал,
И в ЦeКа при всем совете,
Равнодушно рассуждал:
„Их в Каспий. Утопить бы надо…
Да, эшелонов маловато.
Отправим лучше весь народ,
В Казахстан на эшафот!
Больных и старых нет нужды,
Увозить с родной земли,
Лучше сжечь их всех дотла,
Чтобы не было следа…
По горам развеем прах,
Чтоб другие знали страх!”
„А военных снять с фронтов,
Под охраной караулов,
Отправить вслед своим родным,
Одна там участь будет им.
И тогда избавлюсь я ,
От вольнодумства навсегда!”
Молча выслушал Совет,
Ни у кого вопросов – нет…
Что им стоила тогда,
Народа бедного судьба?
Завесой Ленинских идей,
Наготу свою прикрывши,
За портфель дрожа, как мыши,
У шакальего гнезда.
Слепо внемля приговору,
Не смея голоса подать,
Сидела Сталинская свора,
Подписали приговор…
С хладнокровьем палача.
Рука не дрогнула ничья!
А потом, умывши руки,
Эти же народа „слуги”,
Продолжали голосить:
„О правах и о свободе,”
„О свете Ленинских идей”,
Партбилетами трясли
И страну „вперед вели!”
Но гордого народа дух,
Из пепла снова оживал,
Их прах, развеянный в горах,
Живых к отмщенью призывал!
Народа гнев достиг вершины,
В сердцах людей кипела злость,
И вдруг, как с барского стола
Собаке брошенная кость,
Россия с царского плеча,
Автономию дала!
Ичкерия, страна моя!
Теперь ты кличешься „Чечня”!
Рима древнего уроки,
Не забыли „наши боги”,
Ингушетию – в довесок,
Народ единый разделяя,
„Чечня” придатком скреплена!
Единое дели поменьше,
Известна мелочи цена!
А потому и править легче…
Нас хоть на части разорви,
И, как ты нас не назови,
Ичкерия, твои сыны –
Памяти отцов верны!
Примеров этому несчесть,
Когда оплата – жизнь за честь!
Познал, чеченец, ты на деле,
Суть политики „орла”,
Чашу горькую похмелья,
Испил при Сталине сполна,
Но в судьбе твоей поныне,
Туда же гнет и суть „герба”…
В тюрьмах, ссылках и в изгнанье,
Нас на гибель обрекали,
Дождем свинцовым поливали,
В огонь и пламя загоняли…
Степей казахских целина,
Костьми людей орошена.
И пусть мы в скорби и печали,
Знаем мы, за что мы пали!
Ведь сегодня, павших кости,
Народу памятником стали!
Судьба, возьми свои щедроты!
Чины, медали, ордена…
Верни мне лучше дух свободы,
То, чем гордился я всегда!
И, если я один останусь,
В ком пламенем горит душа,
Кровь моя, вскипая лавой…
Потоком тяжким хлынь к груди,
Возьми и сердце разорви!
Но, только дай, припасть к скалам,
В последний раз, вдохнуть прохладу
И гор, живительною влагой
Несчастный прах мой окропи.
А ветер гор, порывом нежным,
Прощальный, мой привет, шепни…
Джохар Дудаев, 1983 год